Двери счастья открываются наружу. Эссе. 

Эта тема сразу привлекла мое внимание, ибо я поняла, что для меня это утверждение имеет меняющийся смысл. Я решила написать исследовательское эссе о том, почему это так. Предполагаю, что это как-то связано с моей личной историей.

Двери счастья…  Какая красивая метафора…В связи с ней я вижу пред внутренним взором, что проявляется какое-то мое воспоминание, связанное с солнцем, точнее с солнечным светом и теплом. Я как будто совсем маленькая, лежу в саду на солнышке и поднимаю ноги, предусмотрительно отодвигаясь с мокрого…  Ну, конечно! Мокрое – это пеленка, даже точно помню, что зеленая и байковая, которую у меня хватило сил распутать ногами. Вот и двери, которые открылись наружу – освободилась от пеленок и всем голеньким тельцем впитываю солнечный свет в яблоневом саду на даче! Все-таки спасибо моей маме, что она не идеально меня пеленала и была возможность почувствовать свободу. Когда я была маленькая, еще был Советский Союз и, естественно, что воспитывали меня в духе позднего социалистического общества. Пеленание было обязательным атрибутом. И конечно освобождение от пеленок было запоминающимся ощущением. С другой стороны – без пеленок хорошо на солнышке, а если холод? Тогда и пеленки, и теплый дом – благо.

Вообще, специфика воспитательного процесса в СССР парадоксальна, еще бы не было меняющихся смыслов, ведь  часто родительские послания,  которые я воспринимала,  были сложносочиненными и состояли из разнонаправленных, «двойных» посланий. Например,   с одной стороны мне транслировали, что ценен каждый человек, каждая индивидуальность, а с другой стороны – что чтобы с тобой дружили -  надо думать с позиции «других» и предлагать этим «другим» именно то,  что нужно им, а вовсе не то, что хочешь ты.  Или с одной стороны:  звучали  замечательные фразы о том,  что «Я»- последняя буква в алфавите и скромность украшает человека,  а с другой – «хочешь жить – умей вертеться» и «не потопаешь – не полопаешь!». Собственно, уже к первому классу я твердо усвоила, что  чтобы быть хорошей девочкой я должна быть в меру общительной, в меру инициативной, слушаться родителей и учителей, хорошо учиться. Хочу отметить здесь, что общение для меня всегда было удовольствием,  и я немножко сожалела, что не ходила в детский сад, а была на домашнем воспитании у мамы. И когда удавалось завязать знакомство с ребятами во дворе, то дружить и общаться с ними  – это было  ценно и значимо. Поэтому «в меру» для меня тогда - это ограничение свободы делать то, что нравится, ограничение удовольствия. Ну, и так же как из пеленок я выбиралась, также и порой сбрасывала и это ограничение -  была «не в меру» общительна, заразительна, весела и неуправляема.  За что меня любили сверстники и не любили учителя. Первый конфликт, который случился со мной в школе, был связан со спором с учительницей. Она рассказывала, что бабочки очень хрупкие и нежные существа и живут всего пару дней, поэтому их надо беречь, а я подняла руку и сказала, что я читала о том, что некоторые бабочки живут гораздо дольше, чем один день, и даже собираются в стаи и перелетают через океан.  Учительница сказала, что этого не может быть. Я, слегка озадаченная, пришла домой и поинтересовалась у мамы, кто прав – книга или учительница? Сейчас мне кажется, что на тот момент, меня устроил бы любой конкретный ответ – я действительно готова была поверить и в то, что в книжках пишут разное и в то, что учительница может что-то не знать. Но мама  не смогла мне что-то объяснить в тот момент, захваченная эмоциями, прихватив книжку, она побежала отстаивать правду в школу. Вернулась почти заплаканная, эмоционально разбитая  и мне стало ужасно плохо, я решила, что это все из-за меня. И хоть мама и говорила, что учительница попалась «не та», меня это мало успокаивало. Я приняла два решения: во-первых «не высовываться» в школе со своими знаниями и инициативами, а во-вторых «не быть собой» с мамой, потому, что я ее этим очень расстраиваю. Тут вот двери счастья временно закрываются и к тому же, все строение обрастает защитным забором...

А со сверстниками было иначе – я постепенно открывала для себя то, что я предполагала «нужным и полезным» для кого-то,  далеко не всегда является ему обязательно нужным и то, что я совсем не считала относящимся ко мне,  вдруг оказывалось важным для кого-то.  Другой это во мне  находил и именно это сам во мне ценил. На этом этапе было много удивления – оказывается, другие видят во мне совершенно другого человека, подчас совсем непохожего на того, какого я чувствую изнутри и каковым я себя считаю! Изнутри я себя критикую, а снаружи меня хвалят! И еще одно базовое решение: раз другие знают меня хорошую,  следовательно, болшее значение имеет то, что обо мне говорят, чем то, что я чувствую и думаю. Гм… Двери счастья вроде открыты на прием, но чего-то не хватает? Ага, мир дарит солнечный свет, а я ему либо мокрые пеленки, либо ничего…

Где-то в юности, уже в старших классах школы и в институте, мне все эти базовые решения порядком надоели. У меня начался период  замкнутости, погружения в себя. Тогда я полюбила гулять в одиночестве, научилась молчать, курить и быть неспешной. Сделала еще одно открытие, что и такая я оказывается нужна, и есть люди, которые меня любят просто как я есть, а не за то что я что-то делаю для них.  Двери счастья… Закрыты или открыты? Скорее больше закрыты, и я больше внутри…  И есть  парадокс, который проживался тогда в полной мере –  чтобы миру что-то дарить, это что-то надо обнаружить в себе, поэтому и неизбежен был этап закрывания дверей, замыкания в себе, неизбежен как ночь.

Максимально я отошла тогда от обоих родителей и жить я предпочитала отдельно, а когда не получалось отдельно – тягостно было. Хотя к тому моменту я вышла замуж, училась и работала, жили мы с мужем то у него, то на даче, и в жизни было «много всего», но общим, пожалуй, было состояние наполненности . Потом развелась, кстати, мама смеялась, что я странно счастлива и когда замуж выходила и когда разводилась. Если вспомнить метафору этого эссе «двери счастья открываются наружу» то когда выходила замуж – реализовывала желание «выйти наружу» из родительской семьи, а когда разводилась – снова было желание «открыть двери наружу» из брака-слияния на свободу. Потом состоялась как специалист  в развивающейся фирме, встала что называется «на ноги», взяла родителей под свою опеку, второй раз вышла замуж, родила троих детей,  опять развелась, вышла на работу, состоялась как руководитель в западной компании… Какая-то повторяющаяся бесконечность… Какой-то замкнутый круг я называла «наполненностью»?! А хорошо ли мне было в этой наполненности? Когда я поняла, что не очень - то ужаснулась,  тогда пришел новый этап  – опять пора открывать двери счастья наружу, и калитки в защитных заборах тоже открывать. Это все связано с личностью и опытом и пришло время выглядывать и из него, тем более что опыт хочет показаться, так и просится наружу, дозрел как поднявшееся тесто. Меня стало интересовать вовсе не то, что связано с ростом карьеры и материального достатка. Я ушла из западной компании практически «в никуда», перебиваясь не систематическими заработками. Няней даже работала, ведь ответственности за семью с меня никто не снимал, и, несмотря на ужас, откуда-то пришла уверенность, что все будет хорошо. Пожалуй, в первый раз я и прочувствовала и осознала, что не все от меня зависит, но вместе с тем можно доверять в мире чему-то больше меня. И это «больше чем  Я» есть и внутри меня – я вряд ли смогу познать это, а значит и себя до конца; и снаружи – мир бесконечен и таинственен. Однако, дерзновенное желание познавать, двигаться дальше и в познании себя и в познании других, и в познании этого «больше чем Я» дает мне сильную мотивацию и импульс. Под влиянием этого всего я начала вести Магические Театры, поступила в высшую школу психологии и осознала, что хочу заниматься психологией и психотерапией, и что заниматься тем, чем хочется можно, с большим удовольствием,  и  при этом материальный достаток растет, а не убавляется. Но разве ж в нем дело? Дело, мне кажется, в ощущении присутствия в этом мире себя как счастливого человека, исполняющего божественный промысел наилучшим для себя образом.

Позволю в эссе небольшую цитату из предисловия к работам М.Хайдеггера отечественного философа В.В.Бибихина: «Человек – сущее, существо которого в бытии-вот, в присутствии (Dasein). Этим  последним плотная среда природных вещей разомкнута. Человек – то неопределимое, но очевидное «вот», которое не «состоит из» разных элементов мира, а открыто всему как единственное место, способное вместить Целое. Присутствие не предмет. Оно весомее вещей, но о нем нельзя сказать заранее ничего, кроме того, что оно есть. Человек существует постольку, поскольку осуществляет возможности своего «вот». Присутствие, если можно так сказать, - нечеловеческое в человеке, его бездонность. Его возможностям не видно края. Оно может всему отдаться и всем быть захвачено, от полноты бытия до провала ничто. Присутствие «понимает в бытии», «умеет быть в мире». Не личность решает присутствовать ей или нет. Во сне, наяву, рассуждая и не рассуждая, человек брошен в собственную открытость. Не последняя среди его возможностей – упустить себя. Как раз прежде всего и всего чаще человек делает «как люди». Безличные "люди” (das Man) орудуют в нас и через нас вместо нас. Вне чистого присутствия прослеживаются сплошные причинно-следственные цепи, только в нем свободный просвет и поэтому только в него бытие и сущее могут войти своей истиной, а не только своей функцией. Об этой единственной собственной возможности присутствия не перестает говорить совесть, не давая прекратиться заботе. Мерой осуществившегося присутствия отмеривается время человека и вмещаемого им мира.  "

А  солнечный свет всегда со мной, даже когда ночь. Это свет души, свет изнутри. А счастье это когда внешний свет встречается с внутренним и что-то рождается из этой встречи. Двери счастья открываются ... А кто придумал что вообще есть двери. Гм…Наверное и М.Хайдегер писал об этом:

«Назовем эту постоянную и по существу единственную мысль Хайдеггера. Что бы ни понял, что бы ни увидел своим умом, что бы ни открыл, что бы ни изобрел, чем бы ни был захвачен человек, пространство, в котором он так или иначе ведет себя в своей истории, устроено не им. Раньше самой ранней мысли – ясность или неясность того, о чем она: Просвет (Lichtung), в котором имеет место все. По- русски можно было бы сказать просто свет в смысле мира, белого света….Во всяком случае, сцена, на которую человек каждый раз выступает, думая и поступая, всегда заранее уже есть.»